Эволюция вампиров
Из легенд — на книжные страницы
Предком современного вампира был фольклорный упырь, имевший массу разновидностей у разных народов. Упырь или, в русской традиции, заложный покойник встает из могилы, чтобы есть мясо или пить кровь живых людей. Упырь не был ни красив, ни соблазнителен, и представлял собой труп крестьянина, абсолютно лишенный куртуазности и того лоска, который отличал вампира.
Вампир переходит из народных сказаний в “большую литературу” с конца 18 — начала 19 века. Появлению кровососущих чудовищ в стихах и романах есть несколько причин. Во-первых, в это время рождается новая наука — фольклористика. Благодаря целенаправленному изучению народных сказаний писатели получают возможность узнать об упырях. И немедленно обращаются к новому сюжету. Во-вторых, в тот же период литература окончательного высвобождается из-под влияния церкви. Христианское учение исключает саму возможность существования вампира, да и вообще оживления мертвеца. <…> В-третьих, образ вампира распространился вместе с новым жанром — романтизмом. Этот жанр создал новый тип врага, отрицательного персонажа. Он притягателен, не уродлив, не противен. Это злодей с человеческим лицом, фигура в чем-то трагическая.
Романтический упырь
Первые рассказы и стихи с участием упырей написаны в Германии. Самая ранняя поэма, где фигурирует вампирообразное существо, — "Невеста Коринфа" (И. В. Гете, 1797 г.). <…> А первая серьезная попытка осовременить образ была сделана не Байроном, а его врачом Джоном Полидори. После смерти лорда он обработал его черновики, и в 1819 г. издал повесть “История Вампира”. <…> Полидори совместил образ упыря, встающего из могилы, с образом демонического соблазнителя, который продлевает жизнь и красоту за счет обманутых и покинутых жертв. Вампир вытеснил суккуба, занимавшего ранее эту нишу.
Сюжет оказался популярным. В течение второй половины 19 века по мотивам книги было поставлено несколько спектаклей. В вампирском ключе было написано множество бульварных романов. На российской почве интересом к кровососущим мертвецам отличился Алексей Константинович Толстой, чьи рассказы “Семья вурдалака” и “Упырь” появились в 1841 г.
Рождение Дракулы
Следующая заметная дата в эволюции образа вампира — 1897 год, когда Брэм Стокер создал графа Дракулу. <…> Стокер канонизировал образ вампира. Он дал ему совокупность сверхспособностей (управление мертвыми, вызывание тумана и грозы, превращение в животных, просачивание и превращение в туман) и набор слабостей, включая запрет на вход без разрешения, страх перед текущей водой, боязнь чеснока, неотражение в зеркале и неприятие распятия или причастия. На свету, однако, Дракула еще не сгорает — под солнцем он просто не отличается от обычного человека, а потому может быть убит.
Некоторые вампирические стереотипы Стокер придумал самостоятельно. Упырь из романов до Стокера — всегда оживший или оживающий покойник. А стокеровский Дракула, в отличие от своих наложниц, не умирал и восставал из гроба. И хотя убивают его, в подражание классике, ударами в горло и сердце. <...>
Есть и еще один момент, важный для истории вампирского образа. Стокер переквалифицировал вампира из фольклорных чудищ в монстра современной мифологии. Вначале граф живет, как и полагается фольклорному злодею, в отдаленном замке на краю цивилизованного мира. Зато потом он переезжает в Лондон, где активно приобщается к современной культуре. С той поры вампир превратился в чудовище Большого Города.
Триумф на сцене и в кино
<…> Современная фильмография одного Дракулы насчитывает 161 фильм о нем или его потомках. Вампир идеален для фильма ужаса. Он представляет собой удачное сочетание сверхъестественных способностей и уязвимостей. Последние делают возможным его уничтожение не только группой сверхкрутых героев, но и для простыми людьми. Надо только знать слабости или удачно выбрать время.
В 1922 году немецкая компания Prana Films сняла “Носферату”. <…> Сюжет был скопирован со стокеровского, но вампир был возвращением к более древнему образу существа, несущего смерть и болезнь. Созданный актером типаж лысого уродца с оттопыренными и острыми ушами был настолько жуток и впечатляющ, что даже вызвал своеобразный римейк. В фильме “Тень вампира” обыгрывается история настоящего упыря, приглашенного на роль в кино для реалистичности.
Кстати, именно в "Носферату" вампир впервые красиво сгорел под лучами солнца. До того пассажи вроде “...не может вынести света дня” воспринимались как указание, что свет пугает или ослабляет вампира, делая его существом ночи и сумерек. Однако с ростом качества спецэффектов вампиры начали полыхать, как спички.
<…>
Современные вампиры
До конца Второй мировой войны образ вампира в европейской культуре менялся мало. Он варьировался от произведения к произведению за счет изменений в чертах персонажа. После жестокостей войны произошел упадок в романтической тенденции. Вампирская тема стала сказочно-попсовой и существовала преимущественно в комиксах и дешевой кино- и телепродукции. В основном описывались амурно-гастрономические похождения графа и его родни.
<…>
Серьезное кино о вампирах возродила в 60-70-е годы британская компания Hammer Films. Она произвела шесть картин про Дракулу плюс достаточное число фильмов на вампирские сюжеты <…>. В это же время сериалы с участием вампиров появляются на телевидении.
Но настоящий прорыв произошел в середине 1970-х годов, когда авторы попытались уйти от штампа “любовника с зубами”. Во многом это произошло благодаря романам Энн Райс. Ее первая книга “Интервью с вампиром” вышла в 1976 г., причем в этот период были написаны и другие, не менее известные на Западе произведения — " Гостиница Трансильвания " Квинна Ярбро (1978), “Дракула (запись Дракулы)” Фреда Саберхагена и "Салимов Удел" Стивена Кинга ("Судьба Иерусалима" в русском издании).
Энн Райс немало добавила в образ вампира. Главное — она дала вампирам историю, уходящую по времени за Влада Цепеша [Дракулу]. Вампир перестал быть монстром-одиночкой. Появилась идея вампирского сообщества, давно существующего параллельно с человечеством. У этого сообщества есть собственные правила, за нарушение которых вампира ждет ужасная смерть на солнце. Писательница попробовала написать альтернативную Стокеру мифологию, а также посмотреть на мир взглядом иного существа. <…> Творчество Энн Райс и ее коллег стимулировало не только новую волну книг и фильмов на вампирскую тему, но и появление нового вида неформалов. Они известны как "готы", и их пик популярности пришелся на середину 90-х годов. Следствием этого стала новая волна книг и фильмов, в которых вампир подвергся очередному преобразованию. Теперь он стал похож не на аристократа, а на представителя контркультуры. Подобный образ “вампира в черной коже” встречается и в “Потерянных мальчишках”, и в “Revenant'e” Р. Эльфмана с Каспером ван Дином. И даже в “Блэйде”, где к этой группе относится Дикон Фрост.
<…>
Подведение итогов
<…>
Что же является причиной такой популярности образа вампира? Интерес к вампирской теме проявляется в конкретные исторические периоды, связанные с концом века, с чувством непонятного будущего и брожением умов. Интерес вспыхивает в миг смены культур, когда популярны красота увядания и игра со смертью. А, значит, эволюция вампиров еще не закончилась.
О книжеце одной
онятно, что Стефани Майер вовсе не создавала образ вампира-обольстителя: «вампирским» пристрастиям в массовой культуре уже не один век. Поначалу вампир — живой мертвец, сосущий кровь, — вызывал мало симпатии у публики. <…> Однако уже в ранние годы своего литературного существования образ вампира претерпел заметную метаморфозу, трансформировавшись из внешне отвратительного монстра европейских легенд в несомненно опасного, но неуловимо притягательного злодея.
<…>
Однако литературные вампиры того времени при всей своей извращённой притягательности были естественными врагами человека, жаждавшими в той или иной степени причинять «живым» боль и страдания.
<…>
Энн Райс в первом томе своих «Вампирских хроник» положила начало новому всплеску общественного интереса к упырям, но уже на качественно ином уровне. Ведь кем был вампир до этого, даже в тех произведениях, авторы которых испытывали чувство пиетета к своим клыкастым антигероям? Вампир служил эквивалентом опаснейшего хищника, коим вполне можно восхищаться, но исключительно на расстоянии — как, к примеру, королевским бенгальским тигром в зоопарке. Хорош, зверюга, ничего не скажешь, но кому в здравом уме придёт в голову залезть к нему в вольер, чтобы почесать спинку? До Райс вампир рассматривался как великолепный, но оттого не менее убийственный монстр, который пусть и притворяется внешне человеком, таковым никак не является. «Интервью с вампиром» и его многочисленные сиквелы предложили читателям совершенно иной образ упыря — страдающего существа, байронического романтика, которого терзают душевные муки на тему «пить или не пить?». <…> Вампиры Энн Райс показаны как часть нас самих — они не монстры, а люди, просто отличаются от большинства.
Дорожкой очеловечивания вампиров пошло и кино: «Голод» Тони Скотта (1982), «Дракула Брэма Стокера» Фрэнсиса Форда Копполы (1992), «Интервью с вампиром» Нила Джордана (1994), телесериалы Джосса Уэдона «Баффи — истребительница вампиров» (1997—2003) и «Ангел» (1999—2004) показывают кровавую нежить, обуреваемую вполне земными страстями, формируя в сознании зрителей устойчивый облик страдальца, которого можно «приручить». Конечно, были и противники концепции «вампир — друг человека», однако попытки повернуть вспять массовую тягу к интеграции упырей в общество не пошли далее пародийно-кровавого трэша.
<…>
В 1991 году появился первый стопроцентно положительный литературный вампир — герой романа канадской писательницы Тани Хафф «Цена крови». Генри Фицрой отвечает всем канонам гламурности — аристократ (внебрачный сын английского короля Генриха VIII), красавец, денди, интеллектуал. Никого не убивает (разве только злодеев), кровь пьёт очень деликатно, не причиняя «донору» вреда. И, вообще — какой мужчина, «настоящий полковник»! Правда, Хафф в своей пенталогии о частном детективе Вики Нельсон всё же не вышла за рамки остросюжетного мистического триллера, используя элементы «лавбургера» с изрядной долей иронии. <…> Здесь стоит отметить любопытную закономерность: практически все современные вампирские романы написаны женщинами.
<…>
Книгам Тани Хафф не хватило чего-то неуловимого, чтобы стать признанным законодателем моды. Эта участь выпала на долю Лорел Гамильтон, чей первый роман о приключениях Аниты Блейк «Запретный плод» вышел в 1993 году (к тому времени был о напечатано уже четыре тома о непростых взаимоотношениях Вики Нельсон и Генри Фицроя). Цикл Гамильтон начинался как очень кровавый и жёсткий триллер в духе «Молчания ягнят» — только вместо маньяков героиня охотится на разнообразную нежить. Главное отличие от предшественников — абсолютно иная концепция сожития людей и вампиров. У Райс, Ярбро, Хэмбли, Хафф вампиры традиционно скрываются от ничего не подозревающего человеческого большинства, обитая «в тенях» и убивая из-за угла. Цикл Гамильтон — «запретный плод» нового времени победившей политкорректности: Верховный Суд США признаёт вампиров равноправным меньшинством, находящимся под защитой законов. Убить вампира без специального разрешения суда — уголовно наказуемое преступление!
<…>
Лорел Гамильтон выпустила джинна из бутылки: романы об обществе, где вампиры спокойно живут бок о бок с людьми, пошли косяком. Циклы Шарлин Харрис [Настоящая кровь], Ким Харрисон, Рейчел Кейн, Келли Армстронг, Нэнси Коллинз построены примерно по единой схеме: отважные героини, наделённые некими способностями, действуют в почти современном мире, где рядом с людьми на законных основаниях обитают «меньшинства» вампиров и прочих мифологических существ. Немалое место в детективных сюжетах занимает любовь — как правило, к существу иного вида. И вампир здесь — самый распространённый объект желания!
<…>
Особо стоит обратить внимание на цикл Лизы Джейн Смит «Дневники вампира». Его героиня, школьница Елена становится «костью раздора» между двумя братьями-вампирами Стефаном и Дамоном. Роковые страсти-мордасти кипят вовсю! Начальная книга цикла появилась ещё в 1991 году и особого внимания на неё тогда никто не обратил. Подумаешь, ещё один «лавбургер» про романтические отношения с вампирами, разве что герои здесь тинейджеры. Можно сказать, Смит опередила своё время. А вот Стефани Майер пришла вовремя, потому и «сорвала банк», хотя её «Сумеречная сага» ничуть не лучше книг Смит.
Поначалу печатать ещё одну любовную жвачку-вампирятник никто особо не рвался, однако через два года Майер повезло: редакторы издательства Little Brown & Co, усмотрев в опусе коммерческий потенциал, заключили со Стефани контракт сразу на три книги, выплатив ей весьма приличный для дебютанта аванс в 750 тысяч долларов.
Но это были только цветочки. Вышедшие в октябре 2005 года «Сумерки» имели оглушительный успех, поднявшись до пятого места в общенациональном списке американских бестселлеров. И понеслась ретивая! Многомиллионные тиражи, доходящий до безумия фанатизм поклонниц, мировой успех экранизации и внушительная груда зелёных бумажек.
В чём разгадка сего феномена? В принципе, Стивен Кинг абсолютно прав: с литературной точки зрения Стефани Майер весьма слаба. Однако здесь и скрывается ловушка. Майер принципиально пишет не для ценителей качественной литературы вроде Кинга. Её целевая аудитория — люди вполне определённой возрастной и половой принадлежности: юные девушки, которые, несмотря на свою современную эмансипированность и показной цинизм, в глубине души по-прежнему грезят о встрече с Прекрасным Принцем. Всё тот же традиционный «лавбургер для домохозяек», но в антураже школьной истории с вампирами.
<…>
Далее — по накатанной: хлынула волна подражателей. Матёрая авторша «лавбургеров» Ф. Д. Каст, подключив дочку Кристину, выдала цикл «Дом Ночи». Лара Эдриан запулила серию «Полуночное племя». Рейчел Мид поведала об «Академии вампиров». И так далее, и тому подобное.